Забастовки на текстильных предприятиях
Ивановской промышленной области в апреле 1932 г.

В период индустриализации в СССР произошло много изменений в социальной структуре общества и в повседневной жизни. Главными исполнителями сверхзадач первого пятилетнего плана (1929–1933) были рабочие. И, казалось бы, господствующая коммунистическая партия, пролетарская по определению, возлагая на рабочих большую ответственность, должна была взамен их стимулировать как главную производительную силу общества. То есть, хотя бы не ухудшать их материально-бытового положения. Но так было отнюдь не всегда и не для всех, и итогом стал тот факт, что не удалось отправить в прошлое рабочее движение. Забастовки случались по всей стране. Объектом нашего рассмотрения будут предпосылки недовольств рабочего класса начала 1930-х гг., а в качестве иллюстрирующего примера – причины забастовок в Ивановской промышленной области.

Советский рабочий класс начала 1930-х гг. был неоднороден. Его численность значительно возросла за счет крестьян, бежавших в город от коллективизации. Малограмотные и привычные к другой среде, они долго не могли адаптироваться к городу, фабрично-заводской культуре, многие оставались малоквалифицированными чернорабочими. Над ними находился более привилегированный слой, представленный высококвалифицированными работниками и особенно ударниками, из которых начал складываться слой «новой рабочей аристократии». С января 1932 г. по всей стране для рабочих вводилась новая система оплаты труда – сдельная (прогрессивно-премиальная). Теперь зарплата ставилась в прямую зависимость от объемов выработки и качества продукции. Введенная одновременно со сдельной оплатой новая система оплаты за брак и простои предусматривала оплату их не по среднему заработку, а в размере 50 % его; за брак по вине работника не платилось ничего. Это стало ответом на такие частые явления в то время как брак, прогулы, простои, но в итоге сильно ударило по карманам обширной категории малоквалифицированных рабочих.

Государственная продовольственная политика в то время была тоже продуманной. Зерно заготавливалось централизованно, и хлеб распределялся также из центра. Люди, работавшие на индустриализацию страны, получали продуктовые карточки и делились на 4 «списка» – по принципу важности для промышленности. Промышленность местного значения в небольших городах подпадала под достаточно скудные 2-й и 3-й списки. По ним выдавались, в частности, мука, сахар, крупа, чай. Остальным должна была «накормить» местная кооперация через сеть столовых. Крестьяне, производители сельскохозяйственных продуктов, карточек не получили вообще. В городе, на рынке, они вели торговлю. Рабочие могли покупать продукты там, правда, дорого (Подробнее см.: Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в снабжении населения в ходе индустриализации. 1927–1941. М., 1998).

С 5 по 15 апреля в городах Ивановской промышленной области Вичуга, Тейково, Пучеж, в поселке Лежнево проходили забастовки. Станки бросались, работающих бастующие заставляли бросить работу путем угроз, а то и побоев. В Вичуге и Тейкове рабочие выходили на улицы и устраивали митинги, не всегда безобидные. Из Тейкова бастующие организовали поход в Иваново за продовольствием, который, тем не менее, был мирно остановлен вышедшими навстречу ивановскими рабочими. Но особенно отличились вичугские рабочие: озлобленные, они избивали руководящих работников-коммунистов, разгромили здание милиции и ОГПУ (ГАИО. Ф. П–327. Оп. 4. Д. 509. Л. 60). В городе на какое-то время воцарился хаос: «…в Вичуге не было советской власти, власть валялась на улице, и кажется часа три, если не больше, никто ее не брал…» – так оценило эту чрезвычайную ситуацию руководство области (Там же. Д. 449. Л. 93).

Когда областной комитет ВКП (б) стал выявлять причины, выяснилось, что предпосылок для недовольств было множество, последней же каплей стало принятое на местном уровне снижение норм на выдачу муки: 10 кг в месяц вместо 11 по 2-му списку) и 8 вместо 9 по 3-му (Там же. Д. 509. Л. 61). Весь 1931 год и первые месяцы 1932-го в области случались перебои с продовольственными поставками из центра, наладить которые было затруднительно. Вместо того чтобы дать рабочим какие-либо объяснения, местные партийные руководители разных уровней только и делали, что призывали к «сознательности» рабочих, уверяя, по сути, что во всей России едва хватает продуктов. Так было и до и даже после забастовок. Газета «Рабочий край» зафиксировала подобную речь: «…больше, чем имеется в распоряжении нашей страны, как бы нам этого них хотелось, дать мы не можем» (Рабочий край. 1932. 21 мая). Не упоминалось, что зерна в сезоне 1931/32 было изъято довольно много (22,8 млн. т), что спровоцировало печально известный голод, при этом много зерна уходило в Германию в обмен на технику. Человек явно не стоял во главе угла при расстановке приоритетов.

В штыки восприняли рабочие и изменения в оплате труда, а также повышение цен на отдельные товары широкого потребления. Они не верили убеждениям партийных работников, что «политика цен партии остается неизменной», а сдельная оплата – нововведение, выгодное трудящимся. Зафиксировано было не одно «антисоветское» высказывание, например: «…все говорим растем, а в результате высчитываем с рабочих за брак, за простои. Все строим, поднимаем производительность труда, требуем от рабочего темпов, а рабочему ничего не даем. Повышаем цены на товары. Что нам скажет рабочий?» (Там же. Д. 515. Л. 142, 143).

Многочисленные правонарушения в организациях, занимавшихся снабжением рабочих продовольствием стали еще одним фактором, ухудшившим положение рабочих. Тут факты позднее были выявлены просто вопиющие. Вот лишь несколько примеров. В Вичуге и Пучеже рабочие не получали по карточкам сахара, так как его попросту перепродавали, взамен в кооперативе выдавали заменитель Незаконно сокращали пайки, особенно детские; часть же муки рабочим просто недодали. Наценки на обеды в фабричных столовых составляли от 36 до 50 % от себестоимости. (Там же. Д. 437. Л. 118, 119). А у фабричной администрации были проверенные способы махинаций с продуктовыми карточками: «мертвые души» – когда оставляли в списках на продукты уволившихся рабочих и пайками распоряжались по своему усмотрению, и «прихлебатели» – когда фабричными пайками снабжались посторонние за взятки, услуги, знакомство, родство, словом, «по блату». При вичугской фабрике «Красный Профинтерн» «прихлебателей» было целых 700 человек (Там же. Л. 156).

Итоги апрельских забастовок были таковы. Бастовавшие рабочие были оправданы и, в общем, наказаны не были. Руководство области ссылались на «отсталость» рабочих, которые не понимали «временных трудностей» и дали себя увлечь другим (Там же. Д. 509. Л. 67. Д. 437. Л. 124). Отданы по суд были те из них, которые были самыми активными зачинщиками и хулиганили во время уличных демонстраций. А наказания посыпались на секретарей райкомов партии, руководящих работников кооперации и торговли (Там де. Д. 509. Л. 70. Д. 437. Л. 89, 121).

Два месяца после апрельских событий обком ВКП (б) организовывал проверки на фабриках, в кооперативных органах, в том числе и с целью выявления настроений рабочих. Настроения были неважные. Рядовые рабочие наказаны не были, но добились ли они чего-либо?

В Тейкове и Вичуге наблюдалась тенденция к увольнениям, а гораздо чаще к уходам без увольнения. 30 апреля 1932 г. на фабрике «Красный Профинтерн» не вышли на работу 400 человек. Рабочие недовольны, частыми были разговоры на тему, что паек остался тем же, забастовка безрезультатна, надо опять бастовать. И даже появились листовки, призывающие к всеобщей забастовке 3 и 4 мая. В общем, рабочие считали, что их товарищи поступили правильно. В Лежневе настроения подогревались также слухами о том, что в Тейкове добились пайка в 16 кг муки, хотя там стало теперь, как и везде, максимум 11 кг (Там же. Д. 507. Л. 43). В районах где забастовок не было, в частности, в Шуйском и Гаврилово-Посадском, снабжением тоже были недовольны: «…ноги не ходят от истощения … а работать заставляют на 100 % – с таких харчей много не наработаешь… Разве Ленин так учил снабжать рабочих, чтобы они мерли как мухи… теперь житье стало хуже чем при царе…» – высказывались рабочие (Там же. Д. 516. Л. 2, 23).

Требования рабочих, как мы видим, были только экономическими, это значит, что при налаженном быте забастовок скорее всего не было бы.

Особых результатов забастовки апреля 1932 г. не принесли. Пайки остались теми же. Но подобные события показательны – они убеждают нас, что люди тех времен не были пассивными «винтиками» системы, как хотелось И. В. Сталину. Источники своими фактами доказывают обратное.

Вакарчук А.Ю.